Однако нельзя сказать, что многоквартирные дома нового типа и дома для рабочих, возводимые филантропами, были намного лучше, чем те трущобы, которые они заменили.
Построенные обычно из темного кирпича, который становился еще темнее от дыма и сажи, с железными перилами на балконах, крутыми каменными ступенями и мрачными асфальтовыми дворами, эти здания казались своим обитателям скорее тюрьмой. Чуть менее ужасными были образцовые дома, построенные обществом принца Альберта по программе улучшения условий жизни рабочего класса, — первые из них появились на Бэгнигг-Уэллс.
Однако даже эти жилища пронизывала атмосфера работного дома. Но, по крайней мере, там имелись приличные санитарные условия. Это было важно, потому что к середине XIX в. лондонская система канализации и водоснабжения вне Сити уже не только не отвечала санитарным требованиям, но превратилась в настоящую угрозу для здоровья и жизни горожан. Холера стала почти такой же обычной, как в свое время чума.
Вода в системе водоснабжения была сильно загрязненной. Тысячи людей хранили скудные и быстро портящиеся запасы воды, как и их предки столетия назад, в любых сосудах, наполняли котелки из колонок на улицах, при этом одна колонка обычно обслуживала полтора десятка домов, а воду к ней подавали раз в неделю. Те, кто платил за водопровод одной из девяти водоснабжающих компаний, могли получать воду лишь восемь-девять часов в неделю.
Большая часть воды в Лондоне все еще забиралась из Темзы, и конечно же она была загрязнена стоками канализации, текущей по трубам рекой Флит, навозом из конюшен, гнилой рыбой, пометом животных, мусором, который до сих пор выбрасывали в нее из скотобоен, живодерен, кожевенных, смоляных и дегтярных мастерских.
Цвет воды в реке был зеленовато-черным, а с каждым отливом на берегах оставалась жирная грязная и вонючая пена. В 1856 г., когда лето выдалось сухим и жарким, люди могли переходить по Вестминстерскому мосту лишь с плотно прижатым к лицу носовым платком; по реке нельзя было плыть без чувства тошноты. Лаже в палате общин невозможно было дышать, ~ пока окна не закрыли шторами, пропитанными хлорной известью.
Ужасающее состояние канализационной системы Лондона, если можно так назвать зловонные протекающие трубы, открытые выгребные ямы, вонючие водостоки, гнилостные уборные и наполненные газами коллекторы, а также отвратительное состояние 218 акров кладбищенских территорий, плюс смог, накрывший улицы, — все это вызвало в 1849 г. страшную эпидемию холеры, в разгар которой умирало по 400 человек в день.
Большинство жертв холеры жило в трущобах, в самых нечеловеческих условиях: к примеру в трущобах Сент-Джилса почти 3 тыс. людей теснились менее чем в сотне домов и задыхались от своих же нечистот.
