В начале XVII в. в Уайтчепеле и Шедвелле еще жило несколько богатых семей, но уже через 50 лет большинство из них выехали оттуда. В 1620 г. деревня Клеркенвелл была популярным местом жительства, несмотря на запах из пивоварни и шум кузницы на Сент-Джон-стрит, из-за чего, как жаловался граф Эксетер, в столовой невозможно было обедать.
Аристократы и богатые торговцы Лондона, каждый день ездившие в экипажах в свои загородные дома, жили здесь в чудесной гармонии. Но с течением времени и ростом деревни пространство по пути в Лондон заполнялось домами, постепенно превратившимися в сплошные бесконечные ряды, над которыми все время висел дым.
Богатые обитатели Клеркенвелла, включая графов Эссекса, Карлайла и Айлсбери, покинули эту ставшую неприятной атмосферу и переехали в более привлекательные места на западе.
Среди знати также росло настроение, что жить по соседству с торговцами, пусть и богатыми, унизительно. Подобные мысли никак не могли возникнуть в более ранние времена — прежде, чем религиозная, политическая и экономическая полемика середины XVII в. воздвигла прочный барьер между торговцами-пуританами и аристократами-землевладельцами, между отцами города и королевским двором.
Эта новая форма снобизма проявилась, когда маркиз Винчестер продал свой огромный дом в бывшем монастыре монахов-августиниев, подаренный его семье во времена запрета монастырей. На продажу был выставлен также соседний дом графини Шрюсбери, которая получила от маркиза письмо, в котором он выражал сожаление, что Винчестер-Хаус приобретен «каким-то купцом», и уверенность, что графиня теперь тоже переедет. Маркиз просто не мог представить себе, что ее светлость «захочет иметь соседом такого человека».
Переезд на запад от города таких людей, как маркиз Винчестер и леди Шрюсбери, был ускорен приближением гражданской войны, когда Лондону предстояло стать парламентской крепостью, защищаемой 24 фортами и окруженной 18 милями траншей.
