Эдварду Ажерману поручили проектирование нескольких зданий английских гильдий и Королевской биржи; на долю Роберта Гука выпала большая часть ответственной работы по перепланированию района вокруг Биржи, вместе с Хью Мэем и Роджером Праттом он стал впоследствии одним из наиболее востребованных архитекторов XVII в.
Однако из всех членов комиссии по реконструкции города наиболее прославился при создании нового Лондона Кристофер Рен — благодаря множеству церквей, каменные и свинцовые шпили которых так высоко поднялись над окружающими их крышами домов и решительно изменили очертания города на фоне неба.
С помощью своего ученика Николаса Хоксмура и таких блестящих мастеров, как резчик по дереву Гринлинг Гиббоне, каменщики Стронг, Кемпстер и Пиаре, а также кузнец Джин Тиджоу, Рен создал архитектурные шедевры Лондона — долговечные свидетельства его гениальности. Самым блестящим из его творений является собор Святого Павла.
Старый собор был крупнее, чем все другие церкви Англии и многие в Европе, за исключением соборов в Милане, Севилье и собора Святого Петра в Риме. В 1561 г. он потерял шпиль, когда старый рабочий оставил под кровлей здания жаровню с горящими углями, а сам ушел обедать. Когда он вернулся, то обнаружил, что из-под крыши вырывается пламя, а через перекрытия трансепта вниз упали крест и орел, рассыпая вокруг искры огня.
Собор отремонтировали в 1630-х гг. по проекту Иниго Джонса; в основном при этом использовали облицовочный камень, стоимость которого составила около 100 тыс. фунтов. К зданию пристроили новый портик (по современным меркам, довольно нелепый), который, по словам Джона Уэбба, «уменьшил зависть всего христианского мира к этому чуду архитектуры, с которым в те времена во всем свете ничто не могло сравниться».
Однако с тех пор никакие ремонтные работа в соборе не велись, и к началу периода Реставрации (1660 г.) здание пришло в плачевное состояние. Центральная башня находилась в опасном наклонном положении из-за одного из пилястров. Голуби, вороны и галки свили гнезда на деревянной крыше, за парапетом, где они подвергались постоянным атакам мальчишек, которые стреляли по ним из рогаток. Внутреннее помещение было грязным, осыпающимся, использовалось не только для встреч адвокатов со своими клиентами, но и как агентство по найму работников, рекламное агентство; однако и это еще не все — тут организовали даже рынок, где толпились торговцы, зазывая публику купить порнографические картинки, выставленные на витринах, здесь прогуливались молодые люди и искали заработок куртизанки, здесь, срезая путь между Картер-лейн и Патер-ностер-роу, носильщики таскали бочонки пива, рыбу и овощи.
В 1663 г. начались ремонтные работы; однако три года спустя собор настолько пострадал во время Великого пожара, что стал похож на «руины двухтысячелетней давности». Кристофер Рен еще до пожара разработал удивительный проект нового купола, но теперь ему пришлось заняться проектом всего собора. В ноябре 1672 г. он представил свои первые предложения в виде «чрезвычайно любопытной деревянной модели». Этот скромный вариант не был одобрен Роджером Праттом, и за ним последовал другой, гораздо более детально разработанный и одобренный королем в ноябре 1673 г. Однако этот вариант вызвал порицания со стороны духовенства. Рен потратил столько времени и сил на разработку нового проекта, который он также представил в виде деревянной модели стоимостью 600 фунтов (модель можно увидеть сегодня в соборе, в Зале памятных даров), и был так расстроен, что, получив отказ, даже разрыдался. Его следующий проект оказался столь странным и настолько хуже предыдущего, что впоследствии создалось мнение, будто Рен создал его в порыве раздражения, чтобы показать всю нелепость требований церковнослужителей, ничего не смыслящих в архитектуре. Тем не менее этот вариант получил в мае 1675 г. королевское одобрение.
Однако во время сооружения собора (оно длилось 35 лет) Рен постоянно вносил в проект изменения и усовершенствования; и когда в 1710 г. его сын положил последний камень, завершив строительство, этот шедевр архитектуры мало чем напоминал свою первоначальную модель и был признан одним из самых прекрасных соборов Европы.
Какими бы великолепными ни были многие новые постройки, оказалось невозможно убедить тех жителей, которых выгнал из города Великий пожар, вернуться и жить поблизости от них. Бедному рабочему стала не по карману новая арендная плата, владелец лавки предпочитал зарабатывать на жизнь в пригороде, ремесленник выбирал место, где налагали меньше запретов и взимали меньше налогов, купец понял прелесть жизни в сельской местности в Сток-Ньюингтоне или Айлингтоне, богатые и знатные обосновались в новых центрах фешенебельной жизни на западе Лондона.
Власти периодически призывали людей вернуться в Лондон, а коммерческие компании требовали от властей уменьшения налогов и ослабления жестких мер при их сборе. Но все эти усилия шли впустую и не могли изменить новую структуру населения Лондона. Характер города изменился.